Зефир в шоколаде - Екатерина Риз

Только не спрашивай меня, у него ли я ночевала, не спрашивай!

Я очень деловито принялась расправлять салфетку на коленях.

– А он кто?

– В смысле?

Стас сделал неопределённый жест рукой.

– Он русский?

Я с облегчением улыбнулась.

– О да, ещё какой русский.

– Понятно. Но я, признаться, удивился, увидев его рядом с тобой. И ты с ним уехала.

Я руку через стол протянула и коснулась его руки.

– Стас, я была не в себе в тот день.

– Я заметил. И я беспокоился о тебе.

Я улыбнулась.

– Мне приятно.

Он перевернул мою руку, провёл пальцем по открытой ладони.

– Расскажи мне про отца. Не помню, чтобы ты хоть что-то о нём рассказывала.

Я помолчала, с мыслями собиралась, хотя на самом деле, в этот момент решала, стоит ли со Стасом откровенничать. Я столько лет молчала, никому не признавалась, чья я дочь, давно к этому привыкла, и не имела особого желания что-либо менять, но это ведь Стас, и раз я сама жду от него поступков и искренности, то, наверное, мне следует поступать также, говорить ему всё без утайки. Я ведь жду от наших отношений большего? А что может быть больше и серьёзнее доверия?

Стас продолжал гладить мою ладонь, и я следила за его действиями. Потом сказала:

– Ты слышал про Бориса Давыдова?

Он моргнул, взгляд стал удивлённым, но Стас кивнул.

– Конечно… Ты его дочь? – Тон поистине удивлённый.

– Да, – призналась я. – Они с мамой развелись очень давно, я его почти не помню. Но он был моим отцом, и Антон… он буквально уговорил меня пойти на похороны. За что я ему благодарна, если честно. Если бы я не пошла, жалела бы об этом. Но я там никого не знала, у отца была другая семья, жена и дочь, и мне казалось неуместным там показаться, но я рада, что преодолела себя.

– Надо же… Ты никогда мне не говорила про него.

– Я никому не говорила, Стас. В нашей семье не принято о нём говорить. Мама считала его предателем. – Я сделала попытку улыбнуться, чтобы совсем уж не сгущать краски. – Но я решила, что прийти на похороны моя обязанность.

– Может быть, может быть. И что теперь?

– Что?

– Ты познакомилась с его семьёй.

Я едва заметно поморщилась. И призналась:

– Если честно, мне совсем не хочется об этом говорить. Ещё и сегодня вечером. Давай просто поужинаем?

Принесли салат, и я с воодушевлением отвлеклась на него. Но чувствовала взгляды Стаса, которые тот на меня кидал, ему на самом деле было любопытно. И чтобы как-то сбить его с мыслей о моём отце, я спросила:

– Ты всё ещё злишься на меня?

Он удивлённо распахнул глаза.

– За что?

Его недоумённый тон меня кольнул. Я с трудом сдержала вздох, ткнула вилкой в поджаренную креветку, а ответить постаралась нейтральным тоном.

– Мы поссорились, Стас. Ты уже забыл?

Он негромко кашлянул.

– Это было неделю назад, Лера. После столько всего случилось. Я не думал, что на фоне последних событий, ты захочешь ещё и об этом разговаривать.

– Надо же мне на что-то отвлечься?

– На нашу ссору?

Я плечом пожала. Креветки в тарелке кончились, и я отложила вилку.

– Я не хочу с тобой ругаться, Стас. Но иногда ты не оставляешь мне выбора. Я себя преступницей чувствую, целуясь с тобой по углам.

Он неожиданно улыбнулся.

– Ну, по каким углам, Лера? Ни по каким углам мы не целуемся.

– Да, ты прав. Мы даже по углам не целуемся, только за закрытой дверью твоей или моей квартиры.

Он рот салфеткой вытер, пристроил одну руку на столе и на его запястье сверкнул циферблат часов, а вот пальцы нервно побарабанили по скатерти.

– Ты хочешь, чтобы о нас говорили?

– Стас, о нас и без того все говорят. Секрет Полишинеля.

– Возможно, ты права.

Он всегда соглашался, стараясь уйти от конфликта. Я незаметно сжала под столом руку в кулак. Возможно, я права! Это означало только одно: даже если я права, обсуждать это он не желает. Но вопреки моим мыслям и ожиданиям, Стас протянул ко мне руку. Я немного помедлила, но потом вложила свои пальцы в его ладонь, он их сжал, очень осторожно, чем снова растопил моё сердце. Это и было особенностью отношений со Стасом – порой он меня злил своей внешней неприступностью, но затем делал что-то, отчего я тут же оттаивала. Вот как сейчас.

– Лера, ты же знаешь, как я к тебе отношусь.

Вообще-то, я не знала, но говорить об этом вслух показалось мне признанием собственной слабости, и я лишь улыбнулась, скрывая за этой улыбкой настоящие чувства. А Стас продолжил:

– И ты, наверное, права, я перестраховываюсь. Но я обещаю тебе, что исправлюсь. Договорились?

– Что ты имеешь в виду под «исправлюсь»?

Стас слегка замялся, не сразу сумев подобрать верный ответ.

– Всё о чём мы с тобой говорим. Сейчас и… при нашей последней ссоре.

Руку я свою освободила.

– Теперь получается, что я тебя вынуждаю.

– Не вынуждаешь. – Он даже поморщился. – Что за слово ты подобрала?

– Вот какое на ум пришло, Стас.

Станислав Витальевич, кажется, тоже начал выходить из себя. В заметном раздражении взглянул на официантку, подоспевшую с главными блюдами, а когда девушка удалилась, приниматься на любимую пасту не спешил, меня взглядом побуравил.

– Я так понимаю, что твоё недовольство превысило критическую точку?

Это был опасный вопрос. Опасный, но весьма важный. Я, конечно, могла бы пойти на попятную, заверить Стаса, что всё в порядке и это просто нервы, но эти самые нервы и всё произошедшее за последние дни, и не давали мне отступить. Я хотела получить ответ здесь и сейчас, чтобы не было поздно. Как с отцом. Но смягчить свой тон всё же стоило.

– Это не недовольство, Стас. Если бы я испытывала недовольство, меня бы здесь не было. Это… желание получить от тебя что-то большее. А я вижу, что ты этого не особо хочешь. И меня это расстраивает.

– Лера, я же тебе объяснял, – начал он устало, но я его опередила.

– Объяснял, – согласилась я. – И про жену, и про развод, но, Стас, прошло несколько месяцев, а сколько пройдёт ещё? Год? Тогда скажи мне об этом. Чтобы я знала, чего ждать и сколько. – Мой обвиняющий тон мне самой не нравился, и я расстроилась. – Или скажи, что ждать не надо, и надежд питать не надо, и тогда… я приму решение.

– Какое решение?

Я отвернулась от него, плечами пожала, не желая уточнять. Стас выразительно прищурился, глядя на меня, даже очки снял. Стало понятно, что вечер я испортила, но стыдно мне совсем не было, вот ни капельки. А затем у меня ещё и телефон зазвонил, и я принялась искать его в сумочке, уверенная, что это мама. Вчера вечером мы с ней по телефону поговорили всего лишь пару минут, а сегодня она ещё не звонила. Но это оказалась не мама, звонившим оказался Антон, что меня удивило, а уж его тон и сам вопрос, повергли, если не в шок, то в искреннее удивление.

– Ты где? – спросил он, и недоумение в его голосе прозвучало вполне искренне. Я посмотрела на Стаса, поняла, что говорить с Антоном под его взглядом не смогу, и проговорив одними губами: «Извини», и из-за стола поднялась.

– Что за вопрос, Антон?

– Нормальный. Я приехал, а тебя нет.

Чужому нахальству можно было только подивиться.

– Куда ты приехал?

– К тебе домой.

– Зачем? – По-моему, вполне логичный вопрос.

– Ужин привёз. – И тут же возмутился. – Так, не заговаривай мне зубы. Где ты?

Я не удержалась и хохотнула.

– Антон, а тебе не приходило в голову, что меня дома может не быть? Что у меня… вечер занят?

Он помолчал, затем усмехнулся, я услышала характерное хмыканье.

– У тебя свидание?

– Не твоё дело.

– Точно, свидание. С тем очкариком?

– Антон. – Я не на шутку разозлилась. – Поезжай домой.

– Девять вечера. Какое домой?

– Тогда поезжай, куда хочешь!

– Что-то ты больно разгневанная. Он тебя не радует?

– Я вешаю трубку, – предупредила я, но угрозу так и не выполнила почему-то.

А Антон издал тяжкий вздох.

– Ладно, ладно. У тебя свидание, а я стою у тебя под дверью с пакетом еды и чувствую себя идиотом.

Я вдруг поняла, что улыбаюсь.

– Только сейчас чувствуешь? Странно.

– Какая ты злая женщина, Валерия.

Я услышала, как хлопнула дверь, судя по всему, подъездная, и удивилась. Оказывается, я до конца не верила, что он на самом деле у меня под дверью стоит. Как неудачливый поклонник. И следующий вопрос у меня помимо воли вырвался.

– Антон, зачем ты приезжал?

Повисла короткая пауза, после чего он сказал, точнее, пообещал:

– Я тебе потом расскажу. – И отключился, забыв попрощаться.

За стол я вернулась немного смущённая, и незамеченным это не осталось. Стас встретил меня проницательным взглядом, а затем и губы поджал, видимо, вынеся какое-то решение. Я ненавидела, когда он так делал, особенно, когда причиной являлась я.

– Кто звонил?

Я скрывать не стала.

– Антон.